Яндекс.Метрика (function (d, w, c) { (w[c] = w[c] || []).push(function() { try { w.yaCounter30204589 = new Ya.Metrika({ id:30204589, clickmap:true, trackLinks:true, accurateTrackBounce:true }); } catch(e) { } }); var n = d.getElementsByTagName("script")[0], s = d.createElement("script"), f = function () { n.parentNode.insertBefore(s, n); }; s.type = "text/javascript"; s.async = true; s.src = "https://mc.yandex.ru/metrika/watch.js"; if (w.opera == "[object Opera]") { d.addEventListener("DOMContentLoaded", f, false); } else { f(); } })(document, window, "yandex_metrika_callbacks");
Клейнер Г.Б.
Модернизация экономики и общественное развитие. В 3-х книгах. Книга 2. М.: Издательский дом ГУ-ВШЭ, 2008
Год издания: 2008

В течение последних лет стратегическое планирование существенно расширило сферу и горизонты своего присутствия в экономике. Стратегию активно разрабатывают предприятия, города и регионы, министерства и правительство в целом. Однако единая методологическая и методическая база реального стратегического планирования отсутствует. Это создает трудности не только при разработке, но и при анализе, сравнении, согласовании и агрегировании стратегических планов всех уровней экономики. В поисках основания для теории стратегического планирования и управления исследователи обращаются и к неоклассической, и к институциональной, и к эволюционной парадигмам современной экономической теории (см. Foss, 2000, Катькало, 2006). Однако стратегический процесс как единое целое на предприятиях и в других экономических системах объединяет функционирование и взаимодействие таких разнородных экономических сущностей, как объект стратегического планирования (СП); субъект СП; процесс разработки стратегии и результат СП – стратегический план (см. рис. 1), что затрудняет описание этих составляющих в рамках только одной из перечисленных теоретических парадигм.